Юрий ГОЛЫШАК,
Александр КРУЖКОВ
из Санкт-Петербурга
За Москвиной мы не успевали все утро. Она взлетает по лестнице на какой-то там этаж – а мы пыхтим где-то позади. Голос доносится словно эхо:
– Молодые люди, где вы?
Вот и думай, кто здесь "молодой человек"...
Ладно – мы, кажется, никто не поспевает за Тамарой Николаевной в этом городе, где осень так прекрасна.
Три часа спустя она справится:
– Куда вас довезти? До центра? Или до метро? Машинка у меня скромная. Но бойкая.
Счастье, что соглашаемся на вариант номер два – "фольксваген" Москвиной и впрямь оказывается "бойким". Срывается с места так, что из-под колес тянет паленой резиной. Долетаем за минуту. Оставив и здесь позади всех на свете.
– У нас с Игорем Борисовичем сегодня вечером party… – выговаривает Москвина и смеется. – Едем в Английский клуб.
Игорю Борисовичу Москвину, великому тренеру, – 88. Мы слышали, до сих пор рвется на лед, учить хоть взрослых, хоть малышей. Но Тамара Николаевна мужа удерживает – 88 есть 88. Вот Английский клуб – это ж совсем другое дело. Пускай!
– Приходите еще, – улыбается нам на прощание Тамара Николаевна.
– Жили б мы в Питере – ходили бы к вам каждый день, – говорим мы чистую правду.
Смотрим вслед стремительно тающему "фольксвагену". Переглядываемся. Выдыхаем.
Вот это человек!
…Мы не просто приезжали из своей Москвы засвидетельствовать почтение – был повод. Слышали, открылась еще в марте у Тамары Москвиной своя школа. К которой прилагается целый дворец. Как не посмотреть, как не напроситься на экскурсию?
Дорога от "Елизаровской" кажется бесконечной, а главное, дворца не видно. Ни впереди, ни сбоку. Мы сверяемся с номерами домов – те уводят все дальше. Тьфу ты, пошли не в ту сторону!
Возвращаемся назад – чем дальше, тем просторнее становится. Здесь-то места полно. То парк, то пустырь. Школа видна издалека. Уж строить так строить. Очень скоро сама Москвина нам расскажет – никогда о свей школе не мечтала.
Но увидев такой размах, в этот дворец наверняка влюбилась. Обстановка милейшая, даже охрана куда любезнее, чем на хоккее:
– Тамары Николаевны пока нет. Ольга здесь. Давайте к ней проведем?
Ольга – очаровательная дочка Москвиной. Похожая одновременно и на Тамару Николаевну, и на Игоря Борисовича. Включен компьютер, рядом ворох документов. Думаете, своя школа – это просто?
Москвина появляется секунда в секунду. Договаривались в одиннадцать – в одиннадцать дверь распахнулась. Точность такая, что мы вспоминаем Бескова – тот специально ждал за углом, чтоб зайти в клубный автобус секунда в секунду. Причуды великих.
Мы идем по дворцу и готовы охать. Вот это потолки! Вот это размах! Это не просто школа – здесь можно проводить какие угодно соревнования. Представляем, какой кайф заниматься малышам. Единственное, на чем сэкономили, – на кабинете самой Москвиной. Неловко повернешься – что-то да заденешь. Тренерская, в которую впорхнула Елена Бережная, куда просторнее. Догадываемся, это Москвина самую крошечную комнатушку в этом дворце себе и выбрала.
Тамара Николаевна ведет нас с этажа на этаж, проводит рукой по сторонам – и сама, кажется, не верит в это чудо. Хоть месяцы прошли с открытия.
Тем же вечером нам объяснит другой герой: "почетных граждан" Санкт-Петербурга всего-ничего, многие великие люди этого города "почетными" так и не стали, а Тамара Николаевна – "почетный гражданин". Кому еще помогать, как не ей? Кому еще строить школу?
Мы рассматриваем фотографии в тренерской комнатушке. Москвина режет сало – готовится угощать корреспондентов. Отвлекается на секунду, указывает ножиком:
– Вон, видите ту? Это мы с Черномырдиным танцуем…
Мы всматриваемся. В самом деле – Черномырдин!
– Как он в танце?
– Не помню. Я под кого угодно подстроюсь.
Замечаем карточку жухлую, но совершенно чудесную. Вот Людмила Белоусова, вот невероятно похожий на Хармса Олег Протопопов. Рядом кто-то еще.
– Кто это?
– Что вы! Неужели не узнали? – Москвина отрывается от сала. – Это ж Пегги Флеминг, знаменитая американка. А это Эммерих Данцер, австриец…
Как же мы могли забыть.
А кусок сала Москвина нам еще в дорогу завернула.
Идем осматривать дворец – тот оказывается чудесным. Все как в сказке.
– Лифта нет, – замечает Москвина.
Мы молчим, но думаем, кажется, одно и то же: зачем ей лифт? С таким-то проворством?
А Тамара Николаевна продолжает – будто наблюдая за собой со стороны:
– Вот исполнится восемьдесят – будет и лифт.
С чувством юмора Москвина дружит.
– Вы долго в Питере?
– Уж третий день. К Тамаре Маниной собираемся, знаменитой олимпийской чемпионке 56-го.
– Ну как же! – всплескивает руками Москвина. – Тамарочке большой-большой привет! Мы ж с ней почти одного возраста…
– Между прочим, Манина в свои восемьдесят три автомобиль водит, но этим вас не удивить. Еще она на шпагат садится.
Мы знали, для чего закидывали мысль, – и все сбылось. В глазах Москвиной сверкнула искорка.
– Шпагат? Это что! Я могу сейчас стойку сделать. Все телеканалы мира поражала.
На такое мы никак не рассчитывали. Если речь о той самой стойке, про которую думаем, конечно. Когда-то Высоцкий завидовал мускулатуре Николая Губенко, закончившего цирковое училище. Раскачался сам – и личной вершиной считал ту самую стойку. Или не ту?
Но Тамара Николаевна, кажется, не расположена демонстрировать акробатические этюды. Думает, москвичи простодушные, поверят на слово. Не тут-то было!
– Что за стойку? - притворяемся непонятливыми.
– Да на предплечьях же! Неужели не знаете?
Пожимаем плечами. Впервые слышим.
– Да вот как! – горячится Москвина. Скидывает туфельки, ложится на пол.
Вот это да! Не обманывают ли нас глаза? Тамара Николаевна приподнимается на руках, удерживает тело параллельно земле. Отрывает ноги от пола – и держится вот так. Еще и подмигивает нам.
– Успели снять? Или света маловато? Тогда давайте вот здесь повторю, хотя пол скользкий…
Господи. Что ж это за чудеса?!
Москвина замечает для надежности:
– Командуйте – три-четыре…
– Три-четыре, – робко выговариваем мы. Трюк повторяется. Только спина еще ровнее.
– Повторишь? – шепотом уточняю у коллеги Кружкова.
– Едва ли…
Москвина поднимается:
– Эта фотография в газете будет? Тогда сверху обязательно напишите – "76!" Неплохо, да?
– Сильнее вы поразить не могли, - констатируем мы на ходу.
– Ну, молодежь! Надо же вас чем-то… – Москвина замедляет шаг и выговаривает громко, отчетливо: – ПОРАЖАТЬ!
– Прежде мы работали в "Юбилейном". Была у нас так называемая Академия фигурного катания. В этом году будем праздновать 50-летие "Юбилейного", а открывали его когда-то мы с Мишиным. Помню, вручили нам символические ключи. Знать бы, где они сейчас, в каком музее…
– Мишин сейчас чем занимается?
– Остался в "Юбилейном". В свое время хотели дать школе имя Мишина и Москвиной, но выяснилось – в бюджетной организации это возможно только через 30 лет после кончины. Если только в исключительных случаях – раньше. А здесь не государственное предприятие. Поэтому и называется "Школа Тамары Москвиной".
– Школу вашу открыли в марте?
– Да. Полтавченко был на открытии, Миллер. Алексей Борисович вырос здесь, в Невском районе. Учился в 330-й школе, как и я!
– Вы тоже выросли неподалеку?
– Папа вернулся с войны, ему дали в этих краях двухкомнатную квартиру. Мы, три сестры, спали в одной комнате на полуторной кровати. Валетом. Для "Спорт-Экспресса", наверное, Невский район ничего не значит?
– Что вы.
– Сейчас столько парков здесь делают, красят фасады. Красота! А был рабочий район. Вон стенд – к столетию района. А был еще один, с моими учениками. Но куда-то унесли. Я уже розыск объявила. Надо вернуть!
***
В середине льда выписывают немыслимые фигуры две девчонки-фигуристки. На бортике дожидаются их синий плюшевый кролик и белый пес.
– Это не просто так! – указывает Тамара Николаевна. – Это дело серьезное. Талисманы!
Фотографируем и талисманов, и хозяюшек.
Москвина подзывает девчат – те отчего-то пугаются.
– Становитесь-ка возле ваших зверей. Это кто?
Девчата переглядываются.
– Собака, – выдавливает одна.
– Как зовут?
– Стич…
– А этот?
– Этот – Мич.
– Стич и Мич! – с торжеством выговаривает Москвина. – Идем дальше. В женскую раздевалку.
Мы оживляемся – чего только не услышишь в женских банях, в женских раздевалках.
Узнаем на ходу, что в школе Москвиной работают олимпийские чемпионы – Елена Бережная и Олег Васильев. Вот это уровень.
– Подождите секундочку. Скажу, чтоб оделись.
В раздевалке встречают нас еще две юные фигуристочки. Здороваются хором, по отмашке Москвиной:
– Три-четыре…
– Здрав-ствуй-те!
Тамара Николаевна замечает беспорядок – и разбирается в секунду:
– А поступаю я вот так.
Сбрасывает фантики и еще что-то на пол. Прямо под ноги.
– Кто это оставил – потом придет, увидит, и стыдно станет.
Мы вспоминаем, как жаловался в интервью на супругу Игорь Москвин – снова выбросила любимую рубашку!
– Ну да, – усмехается она. – Так и надо. Нельзя жить среди старья. А у этих девчат все есть – и душ, и кофе-машина, и диван, где можно прикорнуть. Идем в зал.
– Ну-ка, Гриша, возьми ее, подними! – Голос Москвиной впервые за утро звучит строго.
Худенький мальчонка берет напарницу, поднимает и держит на вытянутой руке. Откуда только силы? Килограмм сорок-то в ней есть.
– А вот еще одна фигуристка. – Москвина указывает на кожаный манекен. Набитый чем-то увесистым. – Эту уронишь – ей небольно. Зовут Фрима. Сколько в ней килограмм-то, Гриша?
– Сорок! – горделиво отвечает тот. Поднимает и эту "партнершу" одной рукой. – У нас еще одна есть, та сорок пять весит.
– Но это не то, – подытоживает наша героиня. – "Живой" вес отличается сильно. Вибрирует, перетекает…
Тамара Николаевна – мечта фотографа. Как скажут, так и позирует.
– Не то что Капелло, – шепотом говорит наш прекрасный фотохудожник. – Того попросила чуть повернуться – он орать начал на итальянском. Думал, я этих слов не знаю.
– А давайте с коньками? – предлагаем Москвиной. – У вас ведь есть коньки?
– Ха! – усмехается она. – Есть ли у меня коньки!
Исчезает и возвращается через секунду. Мы слышали про какие-то невероятные, бронзовые коньки Москвиной, на которых столько выиграно. Да и Москвина тогда носила, кажется, фамилию Братусь.
Но эти коньки на вид вполне современные. А прежние там, где символические ключи от "Юбилейного".
Тамара Николаевна показывает пальцем, как проверяют коньки.
– Во-о-т… Но это только мужчины!
– А девчата?
– Дамы просто отдают мастеру – и все. Смотрите, кто пришел! Лена Бережная!
Мы оглядываемся – в самом деле. Олимпийская чемпионка кивает в ответ и спешит в свою комнатку. Вот-вот тренировка.
– А можете конечки перекинуть через шею? – просим Москвину.
– Вообще-то у фигуристов считается неприличным вот так, через шею. Но для вас – так и быть…
– Эстетическую составляющую давайте поправим, – советует наш фотограф. Бог знает, о чем это они, люди с художественным вкусом. Но Москвина тут же улавливает, о чем речь.
Меняет одну рубашечку, другую. Обнаруживая в тренерской целый гардероб. Посмеивается над нами и собой:
– Давайте надену очки и возьму газету. Как будто у меня дела. Нет, лучше расписание. Так солиднее. Идут мне эти очки?
– Не то слово.
– Девятьсот девяносто рэ! Могу сказать где. Места надо знать.
Мы садимся в кабинете директора – и достаем листочек с вопросами. Теми, которые задать не успели.
– Официальное название школы – "Спортивный клуб фигурного катания Тамары Москвиной"…
– Примерно год назад мне позвонил Антон Сихарулидзе, мой ученик, который в 2002-м в паре с Еленой Бережной стал олимпийским чемпионом. Спросил: "Как отнесетесь к тому, что на одном из катков Петербурга организуем школу вашего имени?" "Это было бы здорово", – ответила я. Хотя, если честно, в реализацию проекта поначалу не верила. Все-таки дело хлопотное, да и весьма затратное. Кстати, могу через вашу газету поблагодарить несколько человек?
– Разумеется.
– Алексея Миллера – за предоставление ледовой арены, построенной в рамках программы "Газпром" – детям". И Антона Сихарулидзе с Евгением Першиным, акционеров "Газэнергосервиса", которые часть средств компании решили направить на содержание клуба. Без поддержки этих людей ничего бы не было. А знаете, что для меня самое приятное?
– Что же?
– Антон был депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга, потом заседал в Госдуме, но я никогда не заводила речь об открытии собственной школы, ни о чем не просила. Все это исключительно его инициатива. Антон сказал: "Будем возвращать славу городу, который в свое время подготовил много олимпийских чемпионов по фигурному катанию".
– Почему школа находится именно в Невском районе?
– Сначала рассматривали каток в центре – в Таврическом саду. Но там уже детишки занимаются, сформированы группы. Зачем что-то закрывать, настраивать людей против себя? У всех был бы неприятный осадок. Решили поискать другие варианты. Вскоре нам предложили вот этот комплекс на улице Бабушкина. Он еще достраивался. Здесь две ледовые арены, так что конкуренции между хоккеистами и фигуристами не будет. Торжественное открытие, на котором присутствовали губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко и глава "Газпрома" Алексей Миллер, состоялось в марте. И закипела работа.
– Занятия бесплатные?
– Конечно!
– Вы пригласили Олега Васильева, Елену Бережную. Сколько надо платить таким специалистам?
– Зарплаты у нас выше, чем в бюджетных школах. Но так как наши тренеры работают с фигуристами самого высокого уровня, на частные уроки уже не хватает ни времени, ни сил.
– Вы о подкатках?
– Совершенно верно. Сегодня это основной заработок многих моих коллег. В разы превышающий фиксированный оклад.
– Значит, тренировать фигуристов топ-класса невыгодно?
– Это правда. Легче становится, когда они попадают в олимпийскую сборную. Тогда сразу появляются дополнительные источники финансирования.
– Вы пытались привлечь в школу Артура Дмитриева, Алексея Урманова, Оксану Казакову…
– Дмитриев тренирует в Москве, всем доволен. Ну и какой смысл срываться? Такая же история с Алексеем Урмановым, который работает в Сочи. Его тоже звала, но возвращаться в родной город пока не планирует. Был у меня разговор и с Соколовым, и с Великовыми, которые трудятся в академии фигурного катания Санкт-Петербурга.
– Что ответили?
– У них там хорошие условия – как творческие, так и финансовые. Плюс живут рядом с катком, добираются до него пешком или на велосипеде. Удобно. Сюда же, в Невский район, ездить далековато. Что касается Казаковой, то приглашала ее неоднократно, когда она еще работала в академии имени Лесгафта. Оксана была настроена скептически, до конца не верила, что школа откроется. А потом я уже не звонила. Решили взять на работу тех, кто действительно этого очень хотел.
– На днях завершили карьеру Юко Кавагути и Александр Смирнов. Они тоже войдут в ваш тренерский штаб?
– Надеюсь. Ребята и сейчас, когда время позволяет, помогают нам. Но готовы ли работать на постоянной основе? Пока у меня нет ответа. К тому же у Саши большая семья, ипотека. В такой ситуации решение финансовых задач неизбежно выходит на первый план.
– Если б могли пригласить в тренеры вашей школы кого угодно, кто бы это был?
– Лучшие тренеры одиночного катания. Но все они успешно работают в Москве. Кроме Алексея Мишина. А у него в Петербурге своя школа – "Звездный лед".
– Ваша школа собирается делать упор на парном катании?
– Нет. С одиночниками занимается Вероника Дайнеко, а с группами парного катания – Олег Васильев, Елена Бережная и Артур Минчук.
– На Играх в Пхенчхане-2018 кого-то из ваших учеников вряд ли увидим?
– Да. Мы же открылись всего за полгода до Олимпиады, когда никто из спортсменов без веской причины не меняет школы и города. Ну а дальше будет видно.
